Долина роз

Манипулируя кнопками полуавтоматического управления, Михаил осторожно вёл машину сначала по голому каменистому склону, а потом и между кустами, деревьями. Всё чаще попадались заросли цветущего кустарника, приходилось пускать в ход радионож – разрезать и раздвигать намертво сцепленные ветки. Время от времени на секунду оказывались в поле зрения и немедленно порскали в кусты небольшие зверушки; рассмотреть их не удавалось, взгляд успевал поймать только окраску, всякий раз новую – от привычной для земных зверушек светло-коричневой до ярко-красной.

Но однажды прямо к машине, сбоку, вышел настоящий дьявол – существо ростом со средних размеров собаку, с собачьей же головой, но с толстенной бычьей шеей и опущенным вниз крепким голым хвостом, лишь у самого основания прикрытым шерстью. Это зловещее существо пристально, не мигая, смотрело даже не на машину, а на сидящих в ней людей, – смотрело до тех пор, пока вездеход не скрылся из виду. Абсолютно чёрное туловище зверя было перерезано белой полосой почти пополам. И – жуткие глаза, ждущие добычи. На миг у обоих десантников стало неприятно-холодно внутри. Пришло осознание, что эта сказочная планета с двойным Солнцем способна порождать не только огнедышащую лаву, но еще и весьма опасных зверей.

– Вот этого-то я и боялась больше всего, – сказала Лена.

– Чего боялась?

– Чертей, – засмеялась она. – Невиданных чудовищ, неведомых зверей... Гадюк, наконец.

– От неведомых зверей и гадюк у нас есть противоядие. Да и реакция у нас не уступает змеиной в быстроте.

– И всё равно страшно.

– Тогда послушай мудрого совета... Страх – защитная реакция человека: будоражит организм, обостряет восприятие… Но безвольно отдаваться страху нельзя… Нужна собранность, готовность без паники встретить любую неожиданность. – Говорит это Михаил с большими паузами: всё его внимание сосредоточено на дороге, и разговаривает он почти механически.

В середине склона обоих заинтересовал странный цвет вновь открывшейся каменистой поверхности: камень разных оттенков сиреневого цвета, от розоватого до лилового. Притормозив у огромного валуна, Михаил вышел и стукнул по камню раздвижной тростью со световым сигнальным устройством (на присутствие драгоценных камней и металлов). Сигнальный огонек не зажегся, но – послышался музыкальный аккорд.

– Не понял вас, – с видом учтивого внимания сказал Михаил. – Это что, с неба?

– По-моему, из камня, – предположила не менее удивленная Лена, тоже выйдя из машины.

– Да-а? – Михаил, уже стоя на камне, несколько раз стукнул тростью сбоку.

В ответ – короткая и чёткая барабанная дробь. Он стал обстукивать камень со всех сторон, не торопясь и прислушиваясь, – зазвучал целый оркестр, в основном на басовых нотах.

– Теперь понял. Хотя до сих пор не доводилось встречать. Сочетание разных пород камня при пустотах между ними. Камень-то – часть скалы, ее выступ... Прекрасно! Поиграть еще?

– А время?

– Ладно, давай хотя бы запомним место. Эти два дерева – кто они?

– Похожи на наши фисташковое и земляничник.

– А у нас есть такие деревья?

– Сразу видно, что интересуешься ты только звёздами.

– Ну почему? Я знаю: берёзу, тополь, липу, клён, дуб...

– Ясно: ты знаешь Подмосковье. А здесь наш Юг. Крым. В Никитском ботаническом саду бывал?

– Увы, нет.

– Бедненький... А я там провела детство. Как только вернемся, поедем туда, и я покажу тебе земляничник и фисташковое дерево.

И тут произошло невообразимое. Последняя фраза, легкомысленная, почти пустая для нее самой, взорвала долго лелеемое им спокойствие. Лена даже не успела сообразить, каким образом оказалась в его объятиях, – а он уже целовал ее.

– Ты с ума сошел! – Лена стала возмущенно вырываться. Но у него оказались поразительно сильные, цепкие руки: она почувствовала себя скованной уже не в ласковых, а в железных объятиях.

– Не притворяйся: ты давно хотела того же.

Она отбивалась, как разъяренная кошка:

– Когда я чего-то хочу, я сама говорю об этом!

– Да ну? И никаких интимных желаний? Всё о себе можешь сказать с трибуны?.. Ленка, брось притворяться, ты тоже меня любишь.

Она посмотрела на него серьезно и зло – кольцо рук распалось. И тогда сразу пропала злость.

– Может, и так, – проворчала она. – Но всё равно сначала надо спросить разрешения.

– Хорошо, я прошу разрешения... Сама видишь, как это нелепо.

– Идем, варвар, – рассмеялась она. – Мы же всё время в поле зрения Игоря и Аллы.

– Нужны мы Игорю и Алле! Вот если бы Вадим с Ниной стали целоваться, вот тогда бы!..

– Нина не будет целоваться ни с кем. Она и без того любит двоих.

– Да-а? И кто второй?

– Саша. Ближайший друг Игоря и мой брат.

– Ну, знаешь!.. О таких вещах говорят: надо предупреждать заранее.

– Зачем?.. Саши давно нет: погиб на космодроме, при пробном запуске двигателя для сверхсветовых ракет... Но она всё равно его любит.

– Та-ак... И Игорь, наверное, это чувствует.

– Конечно. Они должны были пожениться, Нина с Сашей.

– Лучше бы ты и не говорила. – Михаил поморщился.

Профессиональная наблюдательность психолога подсказала Лене: ему обидно за командира.

– Ладно, забудь. У Игоря и Нины всё в порядке, тем более что у них растёт сынишка. – Она направилась к вездеходу.

Михаил молча шел за нею. Потом стряхнул с себя чужие заботы и сложности, вновь переключился на собственные:

– А ты – мещанка и трусиха, между прочим. Вот не ожидал.

– Мне это уже говорили. Ваша многолетняя дружба с Вадимом пагубно отразилась на индивидуальности обоих.

– Хочешь сказать: стоит ли менять шило на мыло?

– Фи! Когда говорит грубости женщина, в этом порой есть шарм, а когда мужчина – всегда просто грубость.

– Ах, ах, ах! Лен, подожди! Давай начнем сначала! Я буду вежлив, мил... что ты еще там хочешь?

– Дудки! Надо было сразу вести себя интеллигентно.

...Выехали на «альпийский» луг – с высоченной травой и крупными, яркими цветами. Солнце к этому времени стало жарить по-настоящему (еще хорошо, что второе, маленькое, пока за горизонтом), а облаков почти нет – так, белыми платочками изредка мелькают.

Вдруг Михаил резко затормозил и нажал кнопку на браслете:

– Игорь, опять видим шар!

Тут только увидела его и Лена. Шар колебался на фоне облачка, как бы размышляя, куда двинуться дальше. Потом взмыл и поплыл вдаль и вверх, истаивая в воздухе.

– Уплыл, – сказал Михаил Игорю, еще не успевшему ответить.

Лена тоже включила видеотелефон на своем браслете и видела, как Игорь напряженно вглядывается в небо у себя на плоскогорье.

– Как же вам помочь? – озабоченно произнес командир.

– Брось, Игорь, не так серьезно. Судя по всему, это только наблюдения, безвредные для нас, – попытался успокоить его Михаил.

– Договоримся: если хоть на секунду почувствуете вред – при очередном его появлении, – я тут же установлю энергощит: постараюсь перетянуть его на себя мощным полем.

– Есть!.. Но думайте и о себе.

В долину спустились в двенадцатом часу дня по местному времени (циферблат ручных часов десантники заранее перенастроили на эту планету). Лес здесь был воистину роскошным, могучим и в то же время светлым. Раньше, сверху, они видели много поваленных деревьев, но на своем пути не встретили ни одного. Михаил остановил вездеход возле раскидистого дерева, похожего на пальму; они с Леной быстро разъединили контакты и забросали машину ветками (вывести технику из строя может и обыкновенная мартышка).

Не успели двинуться пешим ходом, как вдали за кустами мелькнуло что-то оранжево-красное. Зверёк?.. Исчез... Опять появился... Оба стали пристально вглядываться. Вот тебе и «полное отсутствие людей»! Человек! Смотрит в их сторону, считая, наверное, что они видят его издали столь же неотчётливо, как и он их. Грива черных, вьющихся, почти доходящих до плеч волос. Белая тенниска, летние оранжевые брючки. Светло-коричневая кожа. Огромные карие глаза. Лицо – мефистофельское, но не зловещее, а изящное, красивое. Просто врубелевский Демон!..

«Что за странность! – удивилась Лена. – Он похож на горбоносого князя из моего сна. Пожалуй, только менее импозантен… вроде бы его уменьшенная копия».

Пока они соображали, как приблизиться к аборигену, тот исчез. Огорчились: завести знакомого еще до выхода к поселению было бы большой удачей. Осторожно двинулись дальше, всё время вглядываясь, вслушиваясь. Тихо, с большими паузами, перебрасывались отдельными фразами:

– Как тебе кажется, Миш, возможно присутствие здесь не просто людей, а землян?

– С нашей планеты?.. Думаю, в принципе возможно.

– Ну да… мы ведь, если не ошибаюсь, – пятая раса землян.

 – И каждая достигала вершины в своем развитии.

 – То есть наши предки могли добраться сюда гораздо раньше нас…

Лес кончился, и перед ними открылась огромная поляна, покрытая ровным ёжиком ухоженной травы. А посредине – целое поле крупных садовых роз, огненно-красных, белых, алых, розовых, тёмно-красных до черноты. Поле разбито на квадраты, между ними проходят тропинки, а в середине каждого квадрата (с розами одного цвета) бьет фонтанчик, разбрызгивая даже не воду – мельчайшую водяную пыль. Розы вдыхают этот напоённый влагой воздух и, блаженствуя, наполняют всю долину сладостным ароматом.

– Вот тебе и нет людей! Явно какой-то крупный сбой у нашей аппаратуры.

С обеих сторон от плантации роз – широкая дорога, плотно выложенная гравием, а за плантацией – сказочный деревянный домик янтарного цвета… без крыши? Нет, что-то сверкает в лучах Солнца – белая жесть или стекло… Тихо так, что слышно, как над розами жужжат шмели.

Вдруг долину заполняет невообразимый грохот, будто низвергаясь с неба, обрушиваясь со всех сторон... Наконец звук локализуется: что-то грохочущее приближается по дороге слева. Вот замелькали крупные желтые огни, как глаза чудовища о нескольких головах, – и на дорогу выскочило сразу множество огромных серебристых жуков. Как мгновенный прочерк, разрезали пространство, ведя за собой... – довольно скромный автомобиль кремового цвета со сплошной толстой резиной понизу. За машиной – опять «жуки» (теперь понятно: это что-то вроде крытых мотоциклов). Всё это промелькнуло на бешеной скорости, как привидение, как неожиданный кадр из кинофильма, – только грохот еще долго не затихал.

– Хороши «аборигены»! – говорит Михаил, глядя им вслед. – Тут не луком и стрелами пахнет, а скорее мини-ракетами.

– Теперь ты боишься?

– Э-э, нет, этого ты от меня не дождешься. Просто проявляю предусмотрительность. – Михаил поднес к губам микроэкран браслета. – Игорь, мы обнаружили одного человека в лесу и группу мотоциклистов, сопровождающих автомобиль, на дороге. Нас беспокоит несоответствие реальной обстановки  недавним показаниям аппаратуры. Вы ничего странного не видели?

– Видели. С одиннадцати часов стали ясно видны здания, самые разные признаки человеческой деятельности, а потом и люди. До одиннадцати стереошар показывал сплошь первозданные картины – в тех же местах. Пока не понимаем, в чем дело. Не допускайте растерянности. Докладывайте о неожиданностях. У вас всё?

– Пока всё.

– Мы постоянно держим в поле зрения и вас, и Вадима с Ниной. Они уже вышли к озеру, скоро сблизятся с людьми. Обстановка мирная. Скорее всего, здесь большая зона отдыха, каким-то образом маскируемая на определённые часы. Перед вами, видимо, сторожевой домик при плантации роз. Попробуйте вступить в контакт с его обитателями. Удачи!

...Из домика вышел на огороженное резными перилами крыльцо стройный юноша. Да это тот же – лесной соглядатай, «Демон»! Только переоделся: вместо тенниски на нем нечто среднее между рубашкой и легкой светлой курткой, а оранжевые брючки он сменил на синие. Скрылся за углом.

Из домика выходит хорошо загорелая мадонна в легком цветастом одеянии, похожем на праздничный наряд цыганки. Золотой обруч охватывает длинные черные волосы, на руках – по нескольку узких браслетов.

Из-за угла навстречу ей появляются четверо: впереди Демон, за ним трое мужчин, тоже в летних костюмах, но весьма фривольных: шорты разных расцветок чуть ниже колен, а сверху что-то вроде маек, закрытых до самой шеи и с глубокими вырезами у плеч. Но и в таком, оптически расширяющем плечи одеянии плечи у них не выглядят широкими, больше всего выделяются толстые животы.

Следом за Мадонной из домика выпархивают разноцветные девчонки в мини-юбочках и кофточках; на ногах у всех – сандалии с переплетёнными по икрам тонкими ремешками. Украшений на них, пожалуй, больше, чем одежды.

– Скажи, их можно принять за землян! – удивленно восклицает Лена. – Любую деталь одежды я на ком-нибудь да видела у нас… Правда, такого красавца, как Демон, не приходилось встречать.

– Ага, ты тоже назвала его «Демоном».

– В самом деле, хорош!

– Интересно, почему все они, кроме первой барышни и Демона, полуголые? – с усмешкой спрашивает Михаил.

– Жарко потому что. Смокинги и длинные платья оставили в гардеробных. Я бы тоже с удовольствием сбросила комбинезон… А вот мой тебе вопрос: почему эти мужики такие противные? Есть версия?

– Разве противные? Да нет, просто толстые.

– Ничего нет противнее толстого мужика, – ворчит Лена. – Давай подумаем, как будем налаживать контакт. Подарить им что-нибудь «инопланетное»? Но зачем им наши дары? Вон сколько на них украшений, и отнюдь не дешевых, по-моему.

– Цивилизованные люди обмениваются мыслями, а не дарами.

– Да? А на каком языке?

– На твоем – на языке мыслей. Ты ж уверяла, что в перспективе это язык всех обитателей нашей Галактики.

Ворчливо-шутливый тон давно укрепился в их отношениях. Но если неизменно шутливый тон Вадима когда-то, в начале знакомства, удивлял Лену, а потом стал раздражать, то с Михаилом они подтрунивали друг над другом в полном согласии. Почему так, Лена и сама не понимала.

– Всё шутишь? – откликнулась она обиженным тоном. – Между прочим, относись к этому наши учёные серьёзнее, мы бы сейчас так и сделали. А моих любительских способностей тут маловато.

– Не нервничай, сообразим по ходу.

– Ладно… Для начала прими мой совет: всё время приветливо улыбаемся, говорим спокойно, без эмоциональных всплесков… Но, по-моему, они сами нервничают. Боюсь, как бы не вышел какой-нибудь непредсказуемый инцидент.

– Да не трусь ты, бога ради! В конце концов, нас страхует Игорь.

Суета среди хозяев прекратилась, они составили небольшую процессию и двинулись в сторону космонавтов. Ясно: «Демон» сообщил о встрече в лесу.

– Кто будет их приветствовать, ты или я? – спрашивает Лена.

– Давай ты: женский голос больше располагает к доверию.

В середине поляны хозяева и гости сближаются. Все кланяются друг другу. Лена рассчитывает только на воздействие безмятежной улыбки и приветливой интонации:

– Здравствуйте. Разрешите приветствовать вас от имени землян. Нам жаль, что попытки установить с вами предварительный контакт не удались и мы не смогли изучить ваш язык. Но мы уважаем всех обитателей Космоса и готовы дружить со всеми.

Мадонна что-то доброжелательно отвечает на непонятном языке, затем жестом предлагает гостям идти впереди нее к домику. Вся процессия поворачивает за ними. Десантники чувствуют себя не очень уютно: они идут как под конвоем. Но, полуоборачиваясь к Мадонне и барышням (мужчины держатся позади), видят приветливые улыбки и яркие, горящие любопытством глаза. Девчата не перестают щебетать.

Процессия подходит к сказочному деревянному домику. Стены его, наличники, крыльцо с перилами – всё изукрашено тонкой резьбой. Янтарно-коричневый, он будто пропитан текучей, искрящейся на солнце смолой.

Из прихожей спустились по широкой деревянной лестнице вниз... Ничего себе «миниатюрный домишко»! Внизу – огромный зал. Оказалось, что стены зала выступают над землей только в верхней своей части. Прохладно и очень светло: солнечный свет широким потоком льётся сверху, многократно преломляясь в гранях какого-то необычного стекла, образующего островерхую крышу. В зале несколько «уголков отдыха». В одном из них – огромный аквариум с экзотическими рыбками, зелеными подводными растениями, гротами и прочими декоративными красотами. В другом углу – шахматный столик из светло-коричневого камня. Ближе к центру – несколько кресел вокруг большого плоского телевизора, только с экранами и спереди, и сзади (позднее гости узнают, что при нажатии соответствующих кнопок можно на одном экране смотреть передачи из телецентра, а на другом – сценки из реальной жизни, передаваемые по заказу телезрителя, – надо только указать место и время события).

– Простите, это у вас телевизор? – спрашивает Михаил Мадонну.

Та невесомо берет его под руку и подводит к панели с многочисленными кнопками.

– Можно включить? – спрашивает Михаил.

Мадонна благосклонно улыбается и кивает. Михаил рассматривает серию кнопок с условными значками; некоторые из них вполне доступны для понимания. Вот, по всей видимости, кнопка включения... Есть!

На экране мгновенно появляется изображение: ровная, слегка прикрытая травой каменистая площадка; камера осматривает ее, доходит до большого камня, на котором расположился полуседой мужчина, переходит на крупный план... Да это же Игорь! Хмуро, мрачно слушает кого-то, кто пока остается за кадром; односложно отвечает: «Хорошо... Согласен... Да, пожалуй... Нет, это не так»... С кем же он разговаривает? Ведь если он здесь, за пределами корабля, то Алла – внутри, возле аппаратуры. А собеседник явно находится прямо перед ним, очень близко!

– Ясно, – произносит Михаил, так и не дождавшись перехода камеры на того, с кем разговаривает командир. – Видимо, вы наблюдаете за нами с момента нашей высадки, а то и раньше. Почему же вы не отзывались? Вы что, не хотели общаться с нами? – Он переводит взгляд с Мадонны на мужчин, вполне сознавая бесполезность своих вопросов.

Мадонна ласковым тоном произносит несколько непонятных слов, а мужчины молчат с безразличным видом, держась у самого порога.

«Слуги, что ли?» – недоумевает Михаил. Не рассчитывая на понимание, он все-таки задает еще один вопрос Мадонне:

– Почему ваши мужчины держатся как безмолвные статисты? У вас что – матриархат?

– Нет, у нас не матриархат, – медленно, как бы подбирая слова, отвечает Мадонна – на чистом русском языке.